Хозяйка улицы
Район Верхняя Березовка в пригороде Улан-Удэ называют «местной рублевкой» — в окружении соснового леса стоит небольшой поселок. Рядом — ипподром, дацан (буддийский храмовый комплекс) и этнографический музей.
В 2007 году на одном из участков в поселке началась стройка — землю обнесли забором и за четыре года там появилось три коттеджа в едином стиле.
Сегодня со спутника ансамбль из трех вилл выглядит несколько нетипично для Улан-Удэ и очень респектабельно — идеальные домики под шоколадно-коричневыми крышами, замысловатый ландшафтный дизайн. О российской реальности напоминает лишь высокий глухой забор и КПП на въезде. Зато название этому элитному закутку дали вполне европейское — улица Миланская.
А вот как улица Миланская выглядит на «Яндекс.Картах»
У элиты, которая здесь поселилась, как и во всем поселке, вплоть до декабря 2024 года не было доступа к центральному водоснабжению. Власти Улан-Удэ исправили это неудобство за счет федерального проекта «Чистая вода», который по плану должен дать доступ жителям России к питьевой воде.
Водопровод тянули на расстояние почти в 9 км, заплатили за это 253 млн рублей. Хотя по контракту и подключали Верхнюю Березовку, на самом деле труба закончилась посередине района — ровно на улице Миланской. В феврале к ней подключили восемь улиц. Остальная часть района ровно как и 40% населения Бурятии, лишены центрального водоснабжения и пока подождут.
Как выяснили «Люди Байкала», ознакомившись с данными Росреестра и федеральной налоговой службы, владеет одним из участков на улице Миланской семья главного военного прокурора России Валерия Петрова.
В 2013 году Петров занимал пост главного прокурора Бурятии, а его супруга Ирина была заместителем министра культуры республики. Именно в это время в семье госслужащих и появился участок размером в 35 соток, а затем — двухэтажный коттедж площадью 244 квадратов с гаражом. Ирина Петрова владеет не только землей, где стоят коттеджи, но даже самой дорогой, по сути — улицей Миланской, которая ведет к участкам.
Соседями Петрова на закрытой улице стали его друг, вице-премьер правительства Бурятии — полпред региона в Москве Игорь Зураев и семья местного бизнесмена Сергея Рогова, в 2018 году разбившегося на вертолете неподалеку, выяснили «Люди Байкала» из документов Росреестра.
Тесть всесоюзного масштаба
Будущий военный прокурор родился в семье первого секретаря Нукутского райкома КПСС Усть-Ордынского Бурятского округа (теперь входит в состав Иркутской области — ЛБ) Георгия Петрова. После окончания юрфака Иркутского госуниверситета он четыре года проработал старшим юрисконсультом в исполкоме подконтрольного отцу Нукутского района, а затем переехал в Улан-Удэ, где устроился в прокуратуру.
Примерно в это же время Петров очень удачно женился — на дочери секретаря Бурятского обкома КПСС Александра Бадиева Ирине. Уже в 1984-м у пары родилась первая дочь, а тесть Петрова был избран в Верховный совет РСФСР, где занял пост зампреда президиума. Бадиев был настолько важным человеком в регионе, что к его 100-летнему юбилею в 2025 году местные СМИ посвятили ему по большой статье, а глава Бурятии Алексей Цыденов — отдельный пост в соцсетях.
С таким тестем сложно было надолго задержаться в рядовых следователях: за 15 лет Петров дошел до поста зампрокурора республики. Эту должность он занимал восемь лет, с 1998 по 2006 годы.
Пост прокурора Бурятии Валерий Петров занял в 2006 году. Тогда вновь назначенный генпрокурор Юрий Чайка начал кадровые перестановки в ведомстве, формируя свою команду. Из Бурятии себе в замы он забрал прокурора республики Ивана Семчишина, а на его место отправил зампрокурора Иркутской области Петра Ермакова, который среди коллег имел хорошую репутацию.
Однако не успел тот проработать и месяца, как подал в отставку — поводом стала кабацкая драка, в которой Ермаков получил ножевое ранение, писали местные СМИ.
Так перед Валерием Петровым открылся путь к посту прокурора Бурятии, хотя уже тогда вопросы к нему были даже у местных депутатов. А его бывшему начальнику Семчишину пришлось публично выгораживать Петрова, называя слухами разговоры о его «коррумпированности и взяточничестве».
В одном из первых интервью в должности прокурора республики у Петрова спросили о коррупции. Он тогда признал, что ситуация с ней «остается сложной», однако пообещал, что «с учетом накопленного опыта и глубокого анализа» будут разработаны новые формы борьбы с коррупцией и случится «переход на качественно иной этап ее организации». В каком-то смысле он даже оказался прав.
«Бизнес-прокурор»
Майским вечером 2010-го в торговый дом «Юбилейный» в самом центре Улан-Удэ вломились два десятка людей в камуфляже и масках. Они представились сотрудниками ЧОПа и попытались взять здание на «ответственное хранение». Сотрудники магазина сопротивлялись, завязалась потасовка. На следующий день эти же люди вернулись с ОМОНом и добились своего — сваркой срезали замок на воротах, арендаторов и сотрудников магазина оставили на улице.
Силовой захват здания стал очередным этапом входа в бизнес нового собственника — иркутского бизнесмена Владимира Дмитриева. Сначала Дмитриев завладел долей в 42% акций торгового дома, а потом, как утверждает Владимир Мигунов — советник гендиректора торгового дома — попытался за бесценок выкупить оставшуюся долю у гендиректора Ольги Раднатаровой.
Дмитриев начал активно приобретать активы в Бурятии примерно в то же время, как Петрова назначили прокурором республики. Местная газета «Век» писала, что он был в числе близких к прокурору людей, в чьих интересах в те годы, якобы «началось активное вмешательство прокуратуры в споры хозяйствующих субъектов».
Газета объясняла эту связь тем, что Дмитриев с Петровым «представители одного бурятского клана». Это утверждение имеет под собой некоторое основание — они оба родились в Нукутском районе, а их отцы с 1970-х вместе работали в партийном руководстве района. В 2009-м Дмитриев-младший оплатил издательство книги Петрова-старшего «Свет Унгинской долины. Очерки о делах и людях», в которой он возвеличивал сам себя, своего друга Дмитриева-старшего и отца невестки Александра Бадиева.
История с «Юбилейным» не закончилась — судебные тяжбы между Дмитриевым и директором торгового дома еще идут. В торговом центре все также торгуют одеждой, обувью и едой.
Более успешным и прибыльным для иркутского бизнесмена стал другой проект в Бурятии — превращение Улан-Удэнского судостроительного завода в ритейл-центр. Предприятие на берегу крупнейшего притока Байкала — реки Селенга — создали в 1924 году для межнавигационного ремонта и строительства судов. В середине нулевых контроль над заводом получил Дмитриев.
В 2007 году он получил большой подряд — «Иркутскэнерго» заказало яхту для миллиардера Олега Дерипаски. К этому моменту дела там уже шли не очень. Завод начал быстро накапливать долги перед связанными с Дмитриевым компаниями и задолжал им несколько десятков миллионов рублей. В 2014-м его признали банкротом.
Остановить процесс ликвидации предприятия не смог ни бывший в то время президентом Бурятии Вячеслав Наговицын, ни президент России Владимир Путин, который даже давал поручение спасти верфь. А Олег Дерипаска с трудом получил свою яхту уже после банкротства. СМИ тогда писали: возможно, банкротство было преднамеренным.
Сегодня на месте завода с почти вековой историей на берегу Селенги работает «семейный ритейл-парк» Дмитриева, в него входят пять ТРЦ, авторынок, автомойка, клиника и благоустроенная набережная. «17 гектаров земли, более 30 тысяч квадратных метров торговых площадей, 5 тысяч мест наземного паркинга», — так описывают «ритейл-парк» на его сайте.
Газета «Век» еще в конце нулевых, видя, как Дмитриев захватывает одно предприятие за другим, а прокуратура Бурятии никак на это не реагирует, присвоило Петрову прозвище «бизнес-прокурор». Доказать коррупционную связь между Дмитриевым и Петровым никто не смог, но репутация прокурора в Бурятии стала только хуже с тех времен, когда он только заступил на должность и его защищал бывший шеф Семчишин.
«Жена на зарплате от Ростеха»
В должность главного военного прокурора России Валерий Петров вступил в 2017 году и переехал из Бурятии в Москву.
«Новая газета» объясняла назначение тем, что Петров был хорошо знаком с генпрокурором Юрием Чайкой. Оба они — выходцы из Иркутской области, имеют «личные отношения» еще со времен работы Чайки в регионе — Петров был на семейных мероприятиях генпрокурора и знаком с его детьми.
«Бизнес сына Чайки связан с военными госзаказами, и, возможно, ему нужен человек, который бы не стал создавать проблем с этим бизнесом. Прошлый военный прокурор в этом смысле не всех устраивал», — предполагал источник газеты в прокуратуре.
Другим поводом для переезда Петрова в Москву мог стать его конфликт с только что назначенным главой Бурятии Алексеем Цыденовым. По словам источника «Новой газеты», «привыкший к абсолютной власти прокурор» пытался протолкнуть своих людей в новое правительство республики, однако Цыденов начал сопротивляться. В итоге Петрову позвонили из администрации президента и велели «прекратить вмешиваться в политику», делился с изданием источник.
Карьерный взлет в Москве ждал не только самого Петрова, но и его жену Ирину. В Бурятии она была руководителем службы по охране памятников, потом — заместителем министра культуры, а после переезда Петрова меньше года проработала заместителем полпреда республики при президенте в Москве, до февраля 2019-го.
Дальше в карьере Ирины Петровой началось что-то необычное. В 2019 году она, судя по данным ПФР, к которым получили доступ «Люди Байкала», трудоустроилась в компанию «РТ-Строительные технологии» неким «специалистом» и ей на счета стали поступать немыслимые для ее уровня квалификации доходы — по 8-9 млн рублей в год. Для сравнения — на руководящем посту в Бурятии в 2016 году Ирина Петрова заработала 1,2 млн рублей, как свидетельствует ее декларация. В итоге всего за 3,5 года — с 2019 по 2023 годы — ей заплатили 36,7 млн рублей. Средства приходили от компании «РТ-Строительные технологии» — это дочерняя структура оборонной госкорпорации «Ростех», которая производит для российской армии все: от патронов до истребителей. «РТ-Стройтех» управляет недвижимостью корпорации.
Главная военная прокуратура, согласно российским законам, должна следить за оборонно-промышленным комплексом и в частности, за «Ростехом». Однако на сайте ведомства «Людям Байкала» не удалось найти ни одного пресс-релиза, касающегося госкорпорации и проверок ее предприятий. Более того, последнее громкое дело против структур «Ростеха», закончившееся приговором, было инициировано в год прихода Петрова в ведомство — в 2017 году, да и оно было на региональном уровне — в колонию по коррупционному делу отправили экс-главу новосибирского НИИ электроприборов.
Администратор проекта о российских чиновниках «Око государево» Иван Белов считает, что транши, подобные тем, что получала жена военного прокурора, могут быть поводом для расследования. «Мы нередко видим, что супруга заметного чиновника оказывается выгодно трудоустроена в связанной с государством корпорации с доходом значительно выше официальной зарплаты мужа. В зависимости от обстоятельств, это может быть признаком конфликта интересов, а может быть и взяткой в особо крупном размере — по части 6 статьи 290 УК РФ. Это вдвойне требует расследования, когда речь идет о главном военном прокуроре с одной стороны и крупнейшем поставщике вооружений — с другой. Но понятно, что без команды из Кремля такое расследование со стороны силовиков сейчас невозможно», — сказал «Людям Байкала» Белов.
Сам Валерий Петров, на посту прокурора Бурятии декларировал по 3,9 млн рублей дохода, а после перехода в военную прокуратуру по 5-9 млн рублей в разные годы с 2017 по 2021, когда была опубликована последняя декларация.
«Варфоломеевская ночь и молчаливое ведомство»
Работа оборонных предприятий “Ростеха«— не единственное направление, которое контролирует военная прокуратура. В целом под ее надзором находится вся военная сфера России. Но самой важной задачей во время войны должна стать защита прав военнослужащих, в том числе, проверка их жалоб на командиров.
В ночь на 22 сентября 2022 года вся Бурятия не спала. Царила паника. По домам ходили сотрудники военкоматов, чиновники и даже учителя и разносили повестки. В некоторых семьях их получали сразу и отец, и сын и зять. Позже глава республики Цыденов признал, что повестки получили 70 многодетных отцов, которых обещали не призывать.
Мужчин поднимали прямо с постели, давали полчаса на сборы и везли в района, а оттуда — в военные части в Улан-Удэ, Кяхту или дальше — в Читу. «Нам отдали устный приказ поднимать мобилизованных с кроватей, сажать их в машины и сразу привозить в военкомат», — рассказывала ЛБ сотрудница одной из районных администрации.
Так, в первую же ночь мобилизации, которую правозащитники прозвали «судной» или «Варфоломеевской», повестку домой принесли 39-летнему разнорабочему Андрею Пичуеву из села Новоильинского в ста километрах от Улан-Удэ. Андрей, воевавший в Чечне, по словам родных, отреагировал спокойно и утром того же дня, собрав «маленечко продуктов», уже стоял у здания сельской администрации вместе с еще несколькими односельчанами. Мужчин загрузили в школьный автобус и увезли на призывной пункт, оттуда — на поезде в Забайкальский край. На неделю в некоторых сельских школах даже отменили занятия — превратили их в мобилизационные пункты, а школьные автобусы развозили мобилизованных.
Андрей Пичуев отзвонился родне 3 октября — сказал что его определили наводчиком в артиллерию и отправляют в Ростов-на-Дону. На следующий день, 4 октября, Андрей погиб — меньше, чем через две недели после объявления мобилизации. Никакого обещанного двухмесячного обучения, он не проходил. Когда привезли тело погибшего, родственники увидели, что погиб мужчина, скорее всего, от ранения в голову. Родным так и не удалось выяснить, доехал ли Андрей до линии фронта.
Расследования по делу Пичуева не было. Защищать права военнослужащих и призывников и должна военная прокуратура. Однако на самом деле ситуация радикально иная.
Юрист правозащитной организации Connection e.V. Артем Клыга считает сегодняшнюю военную прокуратуру в России «лишней бюрократической структурой», которая лишь «изображает бурную деятельность». За годы войны он 32 раза обращался в ведомство, но ответы получил в 15 случаях, и лишь в единичных ведомство признало нарушение.
В пример Клыга приводит случай мобилизованных братьев Кискоровых из Кузбасса — Семена и Геннадия. Мужчины, уже находясь в воинской части близ Донецка, пытались добиться перевода на альтернативную службу. В ответ на рапорт, братьев стали принуждать участвовать в боевых действиях — одного из них привязали к дереву и оставили так на ночь. Жены братьев обратились к правозащитникам и в военную прокуратуру.
«Помочь [военнослужащим] можно было именно через военную прокуратуру, [других] инструментов было мало, — рассказывает юрист Артем Клыга, к которому и обратились жены братьев Кискоровых. — «А они реагировали отписками». Вскоре после этого связь с братьями пропала, а несколько месяцев спустя стало известно, что Семен Кискоров погиб в Украине.
В конце марта источник в ведомстве сообщил «Верстке» (признана иноагентом), что из главной военной прокуратуры вниз по вертикали спустили негласный запрет на расследование жалоб в отношении офицеров, которые служат в боевых бригадах в зоне «СВО»: «Хоронят по сути все жалобы, которые касаются офицеров подразделений на линии боевого соприкосновения. […] Они [офицеры] могут делать что угодно, по факту у них есть иммунитет», — сказал собеседник издания.
Квартиры в Москве и дом на Байкале
Во время восхождения Валерия Петрова на вершину прокурорской иерархии, его семья приобретала все больше недвижимости. Начиналось все с небольшого участка в 12 соток и скромного дачного домика 72 квадрата на берегу Байкала в курортном поселке Максимиха, в паре часов езды от Улан-Удэ, выяснили «Люди Байкала» из документации Росреестра.
Однако к моменту его переезда в Москву, судя по спутниковым снимкам, к этой земле прирос соседний участок площадью почти в два раза больше и с большим двухэтажным коттеджем , гаражом и хоз постройкой.
Так участок выглядит на яндекс.панорамах.
По фото из «Яндекс.карт» видно, что участки используют одни и те же люди, однако у Петровых в собственности новый актив не появился и не был задекларирован, хотя старым домом они все еще владеют, выяснили «Люди Байкала». Владельцем коттеджа побольше является 42-летний улан-удэнец Сергей Болтарев — племянник жены Петрова, сын ее сестры — Тамары Бадиевой. Этот неучтенный актив оценить сложно, однако он не может стоить ниже 20 млн рублей — это на сегодня минимальная цена для двухэтажных коттеджей в Максимихе. Это примерно четыре годовых зарплаты замгенпрокурора России.
С 2010 года семья Петровых регистрировала новое жилье почти ежегодно, но до 2015-го ограничивалась лишь Байкальским регионом. За пять лет жена прокурора (тогда — глава службы по охране памятников) и дочь Эржена приобрели всего три квартиры в Улан-Удэ и одну в центре Иркутска, общей площадью почти 500 квадратных метров. На жену прокурора зарегистрировали лишь одну из них — на улице Шумяцкого в Улан-Удэ. Три остальные формально принадлежали Эржене. В отличие от родителей и старшей сестры Даримы, она не состоит на госслужбе и недвижимость не декларирует.
На сегодня они сохранили лишь виллу на Миланской и 114-метровую квартиру на Профсоюзной в центре Улан-Удэ, где с советского времени живет руководство республики.
В Москве у Петровых тоже имеется недвижимость — с 2015 года они приобрели в столице пять квартир, лишь одна из них была меньше 100 квадратов. Сейчас осталось три — для родителей и двух дочерей. Все они расположены в районе метро Давыдково рядом с Кутузовским проспектом, по которому в Кремль из Ново-Огарево добирается Владимир Путин.
Петров с женой живут в 165-метровой квартире на улице Староволынской в Матвеевском лесу стоимостью примерно 90 млн рублей, свидетельствуют утечки страховых и Департамента здравоохранения Москвы. До Кремля отсюда — 20 минут на машине. В документах из налоговой, которые есть в распоряжение «Людей Байкала», квартира записана на Ирину Петрову, однако у Росреестра владелец скрыт за отметкой «Российская Федерация».
Сейчас дом называется ЖК «Волынский», однако изначально он имел более звучное название — ЖК «Дача Сталина» из-за близости к «ближней дачи» генсека. Как писал РБК, в доме Управлению делами президента принадлежало 34 квартиры. Жена Петрова жилье в нем как раз получила от Медцентра Управления делами президента, свидетельствуют документы из налоговой. В соседях с ними живут экс-прокурор Крыма Наталья Поклонская и сын спецпредставителя президента, а в прошлом главы «Роскосмоса» Юрия Борисова.
Старшая дочь Дарима с 2018 года работает зампрокурора Западного административного округа Москвы. Живет она в 102-метровой квартире в ЖК «Life-Кутузовский» стоимостью как минимум 60 млн рублей, менее чем в трех километрах от родителей.
Своя 102-метровая квартира есть и у младшей дочки Петрова Эржены. У женщины двое детей — это внуки главного военного прокурора страны. Наверное, поэтому квартира Эржены всего в километре от родительской, прямо через лес — в элитном ЖК West Garden, который представляет из себя «собрание клубных домов» с собственным парком и набережной. Стоит квартира по меньшей мере 70 млн рублей.
Семья замгенпрокурора России предпочитает автомобили западных брендов. Сам Петров в 2021 году декларировал японский внедорожник Lexus LX570. Его младшая дочь Эржена в 2023 году купила новый гигантский корейский кроссовер Hyundai Palisade. Ее муж Роман Здаров в июле 2024 года оформил на себя новый американский джип Cadillac Escalade стоимостью под 20 млн рублей. Обе машины ввезли в Россию параллельным импортом уже после начала войны. Супруга Валерия Петрова в марте 2022-го приобрела новый премиальный британский кроссовер Land Rover Discovery Sport.
Такой новый Cadillac Escalade приобрел себе зять Петрова в 2024 году. А такой Hyundai Palisade приобрела себе младшая дочь Петрова Эржена в 2023-м.
Согласно подсчетам «Людей Байкала», минимальная стоимость недвижимости и автопарка семьи Петровых превышает 330 млн рублей. Если поделить эту сумму на последний публичный годовой доход главного военного прокурора, то он смог бы на все это заработать за каких-то 55 лет, если бы не тратил деньги больше ни на что другое.
38-летний Николай Нефёдов из Иркутской области воюет в штурмовой бригаде. Он сам пришел в военкомат — по его словам, очень хотел «помогать нашим ребятам». Думал, что с его диагнозами на передовую не отправят, у Николая инвалидность. Хотел чинить технику где-нибудь в тылу, он хороший автоэлектрик и дома зарабатывал достаточно. Но его силой заставили подписать контракт и отправили в штурмы.
Сейчас его жена Диана пишет обращения во всевозможные органы. Нефёдовы предоставили «Людям Байкала» медицинские документы, подтверждающие инвалидность Николая и не скрывают своих имен. После публикации его вызвал военный дознаватель, пообещал отправить в госпиталь на комиссию, но после этого исчез. Николай служит по-прежнему, каждый день колет себе сильное обезболивающее — иначе не может ходить. Военная прокуратура не отвечает на обращения, но возможно в ведомстве прочитают этот текст.
Изображения созданы с помощью ИИ.